Ваня не стремится к богатству ради самого богатства. Для него важно доказать себе, что он способен вырваться из тени Мажора, чьи успехи всегда воспринимались как нечто само собой разумеющееся, а его собственные усилия — как незначительные дополнения. Решение уехать в Дубай — это не спонтанный порыв, а тщательно продуманный шаг: он оставляет письмо, в котором не просит о помощи, а объясняет, что хочет создать что-то своё, даже если это придётся начинать с нуля и действовать в одиночку. Криптовалюта для него — не средство быстрого обогащения, а способ понять систему, в которой он всегда чувствовал себя чужим: код, алгоритмы, прозрачные цепочки ему кажутся более честными, чем человеческие договорённости.
Он попадает не в криминальный мир, а в руины заброшенного цифрового проекта — бывший центр распределённых вычислений, замаскированный под склад в промзоне Дейры. Среди ржавых серверных стоек и повреждённых оптоволоконных кабелей работает сообщество людей, сбежавших от своих работодателей. Они не продают полученные данные, а используют их как защиту. Благодаря своему умению находить логические пробелы в системах, Ваня становится связующим звеном, объединяя разрозненные фрагменты правды, разбросанные по разным блокчейнам. Его «скрытность» — это не бегство, а погружение: он живёт в комнате без окон, питается сухим пайком и ночами переписывает алгоритмы, чтобы следы не вели к конкретным людям, а рассеивались в хаосе.
Соколовский находит его не по координатам, а по странному отклонению в открытом реестре — маленькой, почти незаметной транзакции, подписанной цифровой подписью, совпадающей с той, что Ваня использовал в университете для курсовой по криптографии. Прибытие Соколовского не приносит облегчения — наоборот, вызывает беспокойство. Местные участники, которые раньше не обращали на Ваню внимания, теперь видят в Соколовском угрозу: его уверенность, решительность и даже походка выдают человека, привыкшего решать проблемы напрямую. Вместо того чтобы вывезти друга, Соколовскому приходится осваивать новый язык — язык намёков, обходных путей и метафор, встроенных в код. В конце они не побеждают систему. Они оставляют в ней едва заметную лазейку — не для её взлома, а для того, чтобы однажды, когда придёт время, кто-то другой смог задать вопрос, на который они не осмелились ответить.
